же в строгой кадетской школе, у него в классе два человека всего и один полукровка, там за такое полголовы снесут. Я могу его понять.
— Но нам это необходимо!
— Связывайся с другими петаловцами и пусть они проводят твою акцию в своих академиях, не впутывай его. Вот Линкольн, например, где он учится?
— В Пугн Плант, относительно, рискнуть можно. Наверняка он и там друзьями обзавелся, может, сможет даже кого-то ещё в движение подыскать.
— Ой, там же куча девчонок, повезло ему наверное с «друзьями».
— У тебя какое-то неправильное понятие о девушках. Не все они такие, как ты считаешь, бывают также сильные, умные…
— Была одна идеальная, и ты видел, что стало?! Единственный белый лепесток среди этой грязной и гниющей листвы.
— Я тебя понимаю, успокойся и не начинай снова, тебе же самому от этого хуже. Её больше нет и спустя полгода пора уже смириться.
— Ты надоел! Если бы Селеста сдохла, то я бы посмотрел, как бы ты заговорил! Ты до сих пор не можешь смириться, что твоя мамка мертва.
— Оставь мою маму в покое, — Кристиан старался говорить как можно спокойней. Он редко общался с Тимеусом напрямую именно из-за того, что в определенные моменты друг начинал вести себя крайне агрессивно.
— Тогда ты оставь в покое меня и мою девушку, ясно?!
— Ладно, хоро…
— Да пошел ты!
Кристиан уже привык к такому поведению и тому, что их разговоры почти всегда заканчиваются тем, что Одуванчик психует и уходит. Доминика даже не была его девушкой, он не уверен, была ли вообще ей нужна романтическая связь в этом возрасте. Он знал, что Тимеус пьет какие-то препараты, но когда обычная медицина ему не помогала он находил ей альтернативу в виде запрещенных средств.
Кристиан этого не одобрял, ведь это мало того, что почти не помогало и делало из друга или идиота, или ещё более агрессивного хербу, так ещё и вредило. Но спорить с ним — самоубийство, поэтому он молчал.
С помощью газет и интернета он мог узнавать о том, что происходит в их штате. Плохое почти не писали — словно бы все тихо и мирно, поэтому приходилось искать лишь самые мелкие СМИ, и то, там любили некоторые новости подчищать, поэтому ему приходилось печатать самое необходимое.
Уровень террактов был пока прежним, но зато возрос уровень протестов: Неизвестные открыто говорят о своей позиции, кидая оскорбления и угрозы в сторону людей и полукровок, стены полны негативных граффити, а статьи в газетах заполнены расисткими анекдотами.
Цель Орхидеи — ненависть хербориального народа и, кажется, ему это удалось. Значит, скоро будут вводиться также и законы, направленные на избавление от тех, чья кровь имеет не белый цвет.
«Неужели никто не бастует? Неужели нет недовольных?» — думал Кристиан почти всегда при прочтении ужасающих подробностей. Ну не может же быть такого, чтобы только он и его друзья против всей этой системы.
А как же другие люди и полукровки? Неужели их настолько запугали, что они не в силах высказывать своё недовольство? А ведь все обстоит гораздо сложнее, чем он предполагал.
Скоро зимние каникулы, а это значит, он сможет проводить агитации на улицах, а на скопленные деньги купить рупор, или найти его где-то на барахолке за копейки. Он уверен, Паула или Кирей помогут ему, а у первой даже окна в машине сейчас бронированы, на случай, если придется быстро делать ноги.
Жизнь Селесты протекала также неспокойно. После того, что случилось с Клэр, на совет свалилось много работы — от помощи в расследовании и возни в документах, до ответов на письма учащихся о том, как им страшно и не по себе. Им также надо было придумать, как выявлять Неизвестных в их школе. Когда об этом узнали все классы Розы, тут же пошли доносы на всех расистов и просто нехороших хербу, каждого из которых они должны были проверить, а тех, кто попадался чаще всех, отстранять от занятий — а это выслушать в свою сторону кучу лестных слов от «невиновных».
Благо, был Джейб. Вместе они прекрасно проводили время и долго беседовали, ходили по академии, держась за руки, или сидя на мягких простынях в спальне Картер. С каждым разом она убеждалась, что он — прекрасен, и ей очень повезло. После смерти Клэр ему было очень тяжело осознать то, что произошло, и она пыталась помочь ему всеми силами. Василёк не был из тех людей, которые показывали свои истинные эмоции, но она чувствовала, как внутри него все опустело.
Тот часто противился, отмахивался и говорил, что все нормально и, возможно, ему просто стоит потом уединиться и обо всем подумать. В такие моменты Картер его не держала.
Сейчас он уже постепенно начал приходить в себя, что, к сожалению, сложно было сказать о Пауле — та словно бы загналась ещё сильнее. Хорошо, хоть у классов Розы был хороший психолог.
— Мою подругу зовут Кларисса Василёк, вы безусловно слышали о ней, — прозвучал по радио знакомый голос. Все начали недоуменно переглядываться, — Многие предпочитают называть её Клэр, бой-бабой, великой спортсменкой и магом, но я называла её ласково Клари, когда мы оставались наедине. Сейчас её не стало, и никому вообще нет до этого дела. Умер полукровка — и хорошо, снижена популяция хотя бы на одного подростка. Я знаю Клари, я уверенна, что тут не обошлось без посторонних рук. Мы живём в мире, где всегда следует быть осторожным, ведь никогда не знаешь, когда твой соратник начнет считать тебя мусором. Любите, любите друг друга так же, как я любила Клари. Хербу войны тут не место.
Как только эта речь закончилась, большинство проигнорировали её или обменялись лишь парой слов.
— Бедная Файнберт, наверное, ей очень трудно, — сказал Джейб, — Надеюсь, хотя бы через три года она поймет, что её уже не вернёт и постарается хоть немного смирится. Нельзя же жить так…
— Работа Кристиана, явно, — перебила его Селеста, — Я уверена, на каникулах он тоже попробует что-то провернуть, только уже перед более серьезной публикой.
— Ты волнуешься, что ничего не выйдет?
— Конечно! Нас итак ищут, а некоторые Неизвестные даже не прочь убить, а он просто лезет в этот огонь, используя уже умерших людей как марионеток для своих планов.
— Вы же договорились, что вы живёте каждый своей жизнью, нет? Какая разница, что с ним
